Рядом с островом Сите — остров Святого Людовика (Сен-Луи) — «последний из могикан» парижского архипелага, который когда-то насчитывал более десятка островов. До XIX века он назывался островом Богоматери и принадлежал капитулу собора Парижской Богоматери. Теперь же остров носит имя Святого Людовика в честь короля Людовика XIII, который, впрочем, вошел в историю Франции под именем Людовика Справедливого, а не Святого. Святым был назван другой король — Людовик IX, который любил удаляться на этот некогда пустынный остров для прогулок и размышлений.
Остров долгое время, более семи с половиной веков, оставался пустынным и незаселенным, несмотря на то что находился всего лишь в нескольких километрах от перенаселенного острова Сите. По каким-то необъяснимым причинам жители все разраставшегося Парижа до начала XVII века избегали селиться на нем. Археологам не удалась обнаружить на острове никаких следов поселений. Зато сохранились легенды. Одна из них поразила воображение русского историка и путешественника Карамзина, посетившего столицу Франции в конце XVIII века. Он записал в своем путевом дневнике: «В Иль де Нотр-Дам… во время Карла V, перед глазами всех именитых жителей Парижа, рыцарь Макер сражался… с другим рыцарем, думаете? Нет, с собакою, которая могла служить примером для рыцарей». Коротко эту историю можно пересказать так: однажды некто по имени Обри Мондидье был зарезан в лесу и захоронен под деревом. Собака несчастного убитого побежала ночью искать своего хозяина и, найдя его могилу, не покидала ее несколько дней. Через несколько месяцев верный пес случайно встретил и узнал убийцу, рыцаря Макера, и бросился на него с лаем. Слух об этом дошел до короля. «В тогдашние времена, — пишет Карамзин, — поединок решал судьбу обвиняемых, если доказательства вины неясны. Карл назначает день, место; рыцарю дают булаву и пускают собаку. Жестокий бой начинается. Макер заносит руку, хочет разить, но собака увертывается, хватает его за горло — и злодей, падая на землю, признается королю в своем злодеянии».
В ХIV веке остров раскололся на две части. Одна половина продолжала называться островом Богоматери, другую назвали Коровьим островом, вероятно, потому, что туда на паромах стали перевозить на пастбища коров. В XVII веке остров застраивается с быстротой, поразившей жителей столицы. Поэт Пьер Корнель называет его «зачарованным» — ложась спать, он еще видел остров пустынным, наутро, проснувшись, «сплошь застроенным». Облик, который приобрел остров в то время, в общих чертах сохранился до наших дней.
Период застройки острова начался тогда, когда финансист и предприниматель Кристоф Мари заключил подряд на строительные работы, главнейшими из которых были соединение расколотого острова, строительство набережных и гранитных парапетов, а также планировка улиц. Имена помощников — Кристофа Мари, Ле Реграттье и Пуллетье — носят центральные улицы острова. По улице Пуллетье проходила когда-то брешь, расколовшая остров. Именем Кристофа Мари назван один из мостов острова (Pont-Marie), первый камень которого был заложен 11 октября 1614 года самим королем Людовиком XIII. В этот день в городской ратуше был устроен прием «со множеством всяких сортов конфитюров и драже», вероятно, учитывая возраст Людовика, которому было всего тринадцать лет. Впоследствии король выразил желание, чтобы остров носил его имя, что и произошло в 1726 году.
К XIX столетию остров превращается в своеобразный провинциальный городок в самом центре столицы. Многие из парижан вообще никогда не были на острове, а те, которые бывали, после посещения его были настолько удивлены, как будто они посетили городок в провинции. Жители острова, в большинстве своем зажиточные буржуа, вели образ жизни, не совпадавший с общим ритмом жизни столицы. Они редко выезжали в «город», то есть в Париж, рано ложились спать, и с заходом солнца жизнь на острове замирала.
Именно на острове Святого Людовика (дом №12 по улице Сен-Лун-ан-л’иль) жил Филипп Лебон, впервые предложивший в 1799 году систему газового освещения улиц. Он умер в полной нищете, при трагических невыясненных обстоятельствах — от удара ножом в спину. Это произошло на Елисейских Полях, так как на самом острове, несмотря на вечернюю безлюдность и темноту, преступления не совершались. Остров Святого Людовика очень дорожил своей репутацией места «тихого и нравственного», поэтому лицам сомнительного поведении обоего пола селиться на нем было запрещено. До настоящего времени остров сохраняет облик тихого и живописного уголка Парижа.
На набережной д’Анжу №17 находится самый знаменитый особняк острова — «Отель-де Лозен», хотя граф де Лозен, гасконский дворянин, «полный честолюбивых замыслов, капризов и фантазии», не провел в нем и трех лет. Одним из его самых «честолюбивых замыслов» был проект женитьбы на кузине короля Людовика ХIV, мадемуазель де Монпансье. 43-летняя мадемуазель, первая невеста Франции, отвергнув предложения руки и сердца «короля испанского, императора немецкого, принца Уэльского и короля португальского, с детской непосредственностью влюбилась в этого небольшого роста блондинчика, низкого до лакейства». Однажды король Людовик XIV вынужден был выбросить в окно трость, чтобы не оскорбить уда-ром дворянина. Вскоре после женитьбы графа де Лозена выставили за дверь «как простого мошенника», по его собственному признанию.
В начале ХIХ века владельцем особняка стал барон Пишон, который предпочел разбить его на квартиры и сдавать внаем. Одним из квартиросъемщиков был поэт Шарль Бодлер. Сохранилось письмо Бодлера к барону Лишону. «Милостивый государь, — писал поэт квартировладельцу, — я колю дрова в моем салоне и таскаю за волосы свою любовницу. Подобное случается у всех, и я не вижу причин, почему вас это должно беспокоить». Любовницей, о которой шла речь, была знаменитая Жанна Дюваль, «черная Венера».
В 40-е годы XIX столетия в этом же особняке жил поэт Теофиль Готье.
Отель «де Лозен» был выстроен по проекту архитектора Луи Ле Во, так же, как и находящийся рядом отель «Ламбер», предназначенный для министра Жана Батиста Ламбера. В XVIII веке некоторое время отель «Ламбер» принадлежал финансисту Дюпену. В салоне его жены, урожденной Мари-Мадлен де Лафонтен, упоминаемой Руссо в его «Исповеди», собирались лучшие умы Франции века Просвещения. Вольтер даже направил в ее салон камергера прусского короля, чтобы тот полюбовался особняком, который «ему не даст плохого представления о Франции».
Внутри особняк украшен работами художников XVII века Ле Сюера и Ле Брена.
Дружба, связавшая Вольтера с мадам дю Шатле, и случай, позволивший маркизе купить этот особняк, приводят к тому, что в нем на какое-то время поселяется и сам Вольтер. Полагают, что его покои находились на втором этаже. Вид на Париж из окон этого особняка философ назвал самым красивым, «достойным самого Константинополя».
В 40-е годы ХIХ века особняк Ламбер был куплен с торгов женой Адама Чарторыйского, министра иностранных дел Российской империи и друга Александра I. Салон княгини Чарторыйской стал центром польской эмиграции в Париже. Его посещали Адам Мицкевич, а также Жорж Санд, Эжен Делакруа.
На улице Сен-Луи-ан-л’иль №19 находится церковь Святого Людовика, строительство которой было начато в 1664 году по проекту Луи Ле Во. Работы продолжили архитекторы Габриэль Ле Дюк и Жак Дусе. Строительство закончилось только в 1725 году, так как церковь, построенную по ошибке с алтарем на юге, сразу же начали перестраивать, чтобы вывести алтарную часть на восток. В этой церкви крестил своего первенца поэт Жан Расин.
На улице Сен-Луи-ан-л’иль в доме №9 жил французский историк Ипполит Тэн. Однажды жители этой улицы были поражены неожиданным зрелищем. Под проливным дождем с криками «Виват!» и «Браво!» толпа студентов бежала за фиакром, в котором сидел маленький, невзрачный человек в очках, «интеллектуальный бобер острова», как называл себя Ипполит Тэн.
В доме №28 по улице Ле Реграттье в 1791 году закончил свои дни скульптор Фальконе, создатель «Медного всадника — конной статуи Петра Великого в Санкт-Петербурге. В доме №19 по набережной Бурбон жила и работала скульптор Камилла Клодель. На набережной Бурбон №45 находится так называемый «дом кентавра», где в начале XX века в салоне Люси Фор-Фавье встречались Пикассо и Аполлинер, Кокто и Макс Жакоб.
В доме №36 по набережной Бетюн жила Мария Склодовская-Кюри.
Нельзя покинуть остров, не сделав двух вещей: не попробовав мороженого в кафе знаменитого Бертийона (улица Сен-Луи-ан-л’иль, №31) и не полюбовавшись видом, который открывается на старый Париж с того места, где улица Ле Реграттье выходит на Орлеанскую набережную.
Оставьте первый комментарий